RuEn

Попробуй попляши

«Моряки и шлюхи» в «Мастерской Петра Фоменко», несмотря на фривольность названия, оказались целомудренной штукой. Содержание этого хореографического спектакля, разыгранного драматическими актерами, исчерпывается форм

Хореограф Олег Глушков пригласил актеров на этот танец еще при жизни Петра Фоменко, и те не сумели отказаться от заманчивого предложения. Связано это было, скорее всего, вот с чем: наступил опасный этап, когда без преувеличения лучший театр Москвы стал осознавать — что-то прежнее уже кончилось, а новое не началось. Наверное, надо попробовать быть другим, но каким? В кризисные для труппы времена фантазия диктует актерам обычно два варианта: 1) попробовать весело и безответственно похулиганить (как в полукапустном спектакле «Театральный роман»); 2) радикально сменить жанр. Например, пуститься в пляс: «Моряки и шлюхи» — как раз этот случай.

Вышедшие на сцену актеры — и юнги, и старые морские волки, еще помнящие момент, когда корабль спускали на воду (сестры Кутеповы или Мадлен Джабраилова), — демонстрируют верным зрителям: «Смотрите, как мы можем!»

Могут — ничего не скажешь. И «Яблочко» отчебучат, и под музыку Вивальди в бальных платьях по сцене проплывут. Олег Глушков строит спектакль как цепь остроумных пластических номеров. Один из самых сделанных и смешных эпизодов можно было бы озаглавить «Что за прелесть эти ножки и эти ножищи!» — головы и торсы скрыты от зрительских глаз шторами, и кажется, что шлюхи с матросами просто отошли покурить, отдав сцену в безраздельное владение своим хулиганящим нижним конечностям.

Кстати, что касается шлюх и моряков в названии спектакля, то это всего лишь шутка театра. Авантюрному сюжету с портовыми драками и борделями, рождающемуся в голове при первом взгляде на афишу, не суждено сбыться. «Моряки и шлюхи» заранее согласны на то, чтобы быть спектаклем ни о чем. Просто восемь драматических актеров и семеро актрис весело убеждают зрителя, что не растеряют своего обаяния, даже замолчав.

Нельзя сказать, чтобы их доказательства были неудовлетворительными. Но сказав зрителю: «Мы можем быть другими», — актеры «Мастерской» не подкрепляют эту фразу вторым необходимым тезисом: «На нашем месте не может оказаться никто другой». Потому что профессиональные танцовщики освоили бы те же мизансцены и сноровистее, и элегантнее. Олег Глушков выводит на сцену не только стажеров труппы, но и актеров, что называется, в возрасте, а это может означать только одно — в спектакле априори будет отдано предпочтение медленным танцам.

Если драматический театр, берясь за пластическую постановку, не претендует на открытие смыслов, недоступных для танцевальной труппы, это может означать только одно: перед нами то, что принято называть «домашней радостью». То есть спектакль был изначально обречен на успех у тех, кто любит и знает фоменковских актеров, у тех, кто способен оценить случившуюся с ними метаморфозу. Но по большому счету «Моряки и шлюхи» свидетельствуют о растерянности хорошего театра, который вдруг оказался на перепутье.

×

Подписаться на рассылку

Ознакомиться с условиями конфиденцильности